Внимание! Данный материал носит обзорный характер и затрагивает чувствительные темы, включая каннибализм и жертвоприношения. Автор не пропагандирует насилие и призывает относиться к изложенной информации с научной и исторической точки зрения.

Когда в начале XIX века возникли первые научные теории эволюции, они стали стремительно распространяться и вызывать горячие споры — от академических кругов до массовой культуры.

1. Карл Линней. Заложил основы систематики организмов и предположил, что все виды связаны общей родословной. Однако конкретного механизма, объясняющего, как организмы эволюционируют из одной формы в другую, Линней не дал.
2. Жан-Батист Ламарк. Развил идею «постепенного усложнения» живых существ. В его представлении существовала эволюционная лестница, по которой организмы восходили от простых форм к более сложным. Однако объяснение, почему и как наследуются признаки, полученные «в течение жизни» (например, длинная шея у жирафа), вызывало множество вопросов.
3. Чарльз Дарвин. Предложил механизм естественного отбора, сравнив его с конкурентной борьбой на рынке. С его точки зрения, особи, обладающие выгодными свойствами, выживали и передавали эти свойства потомству. Этот подход, однако, не учитывал ряд аспектов, которые противоречили «жёсткой» конкуренции за индивидуальное выживание. Например, он не объяснял, почему закрепляются альтруистические признаки (жертвенность в стае) или структуры поведения, полезные не для конкретной особи, а для целой популяции или вида.

Впоследствии теория Дарвина завоевала популярность в массовой культуре, поскольку идеологически совпадала с «рыночными» представлениями о конкуренции и выживании сильнейшего. Однако в научном сообществе стало ясно, что многие аспекты эволюции остаются за рамками классического дарвинизма.

К середине и концу XX века исследователи предложили более сложные и точные модели:

• Генетические и популяционные теории. Учёные осознали, что отбор идёт не только на уровне отдельных особей, но и на уровне групп (популяций). Успешнее выживает та популяция, которая может развивать кооперацию, самоограничение и другие коллективные стратегии.
• Труды Николая Вавилова о гомологических рядах показывали, что в эволюции есть «устойчивые генетические блоки», переход между которыми происходит скачкообразно. Однако у классической «гомологической» теории так и не появилось ясного объяснения, почему именно во времени происходит переход от одной ступени к другой.
• Современная математическая модель популяционного отбора (70–90-е годы XX века) продемонстрировала, как эволюционные признаки могут закрепляться благодаря пользе для всей группы, а не только для индивида. Например, самоограничение и альтруизм в рамках стада/коллектива могут укреплять всю популяцию, повышая шансы вида в целом.

Важным шагом к осмыслению поведения и психики человека стала работа советского антрополога и историка Бориса Фёдоровича Поршнева (середина XX века). Он:

• Подробно изучил и подверг анализу возражения против эволюции, выдвигаемые креационистами.
• Предложил палеопсихологический взгляд на антропогенез (происхождение человека).

Главная идея Поршнева заключалась в том, что человек (Homo sapiens) не просто «случайно» появился в результате стандартной борьбы за выживание. Он возник под влиянием особого взаимодействия с другими древними видами (группами питекантропов), которые, по гипотезе Поршнева, могли «разводить» водных обезьян (предков людей) как своеобразный скот.

Начните расширять свои возможности уже сегодня. Присоединяйтесь к моим группам и найдите ключ к росту через Метод Миразиза Базарова

Каннибализм как этап «одомашнивания»
По гипотезе Поршнева, питекантропы не умели сами убивать в большой степени (их специализация — питание падалью), но зато умели «гипнотически» подавлять других животных, в том числе водных обезьян. Водные обезьяны приобрели рефлекс «остановки» (похожий на крайний страх у кролика, видящего удава), и этот рефлекс вёл к тому, что они становились податливыми объектами «выращивания» со стороны питекантропов.

1. Убийство сородичей. Водные обезьяны (пралюди), чтобы питекантропы могли получать падаль, вынуждены были убивать друг друга (например, в ритуальных поединках), поставляя свежую тушу «хозяевам».
2. Жертвоприношение потомства. Устанавливался инстинкт ритуального жертвоприношения старшим потомством младших, что обеспечивало постоянный «прирост еды». Подобные страшные обычаи, по мнению Поршнева, могли закрепиться в виде ритуалов (в том числе и детоубийства).

Появление второй сигнальной системы и разрыв с «хозяевами»
Однако вторая сигнальная система (символическое мышление) стала развиваться: эти водные обезьяны начали осмысливать своё поведение, разгадывать гипноз питекантропов, уходить от их влияния. Постепенно возникло более сложное поведение, позволившее этим ранним людям:

• Быстрее распространяться по континентам.
• Развивать ритуалы и мифы, где фигуры питекантропов могли стать образами богов-людоедов.
• Переносить практику убийства с «своих» на «чужих» (возникла идея «Мы» против «Они»).

Так, по Поршневу, возникли первые зачатки морали: мы не едим наших близких, но можем поступать жестоко с чужаками. Это стало началом длинной дороги к постепенному вытеснению каннибализма и появлению человеческих сообществ в современном виде.

Архивная статистика и фольклор
Архивные документы разных стран мира (Европа, Азия, Америка) указывают, что эпизоды людоедства встречались вплоть до XIX–XX веков. Существовали официальные отчёты о случаях каннибализма даже в СССР первой половины XX века, особенно во время голода и других кризисов.

Народные сказки, мифы, образы леших, чудовищ, требующих «молодых жертв», фиксируют в культурном слое память о давних ритуалах. В них сохраняются мотивы поедания детей или необходимости «договориться» с неким страшным существом.

Роль государств и религий в искоренении каннибализма
Европа сравнительно рано начала ужесточать законы против каннибализма. Особенную роль сыграли реформы периода Наполеона и более поздние законодательные акты, вводившие жёсткие наказания за подобную практику.

Французская революция (конец XVIII века) и последующая экспансия наполеоновской Франции способствовали распространению идеи, что «человек не может быть пищей». Это стало важной частью перехода к новой «гуманистической» цивилизации.

В некоторых регионах Азии и Африки массовое искоренение каннибализма проходило лишь в XX веке (а где-то и позже), зачастую параллельно с процессами колонизации и насаждения европейских норм права.

Глобальная урбанизация и «вытеснение» жестоких практик
Современная урбанизация, укрепление систем здравоохранения и образования, а также культурная глобализация сделали людоедство в цивилизованных странах крайней редкостью и тяжким уголовным преступлением.

Несмотря на всю пугающую специфику этой темы, важно осознавать, насколько быстро человечество за несколько веков «перешагнуло» от жертвоприношений и каннибализма к современным нормам гуманизма и правам человека.

1. Формирование моральных норм. Под давлением социальной среды и развития государственности жёсткие практики были выдавлены в маргинальную зону; каннибализм превратился в символ крайней дикости.
2. Переоценка прошлого. Исторические свидетельства, археологические находки и этнографические материалы постепенно снимают налёт «романтизации» древних обществ, показывая, что «примитивные» практики порой оставались удивительно недавними.
3. Роль пропаганды и идеологий. Государство и религиозные институты по-разному использовали борьбу с каннибализмом как инструмент укрепления власти. В Европе XII–XIX веков наказание за людоедство стало одним из способов показать силу закона и новую систему ценностей.

История постепенного вытеснения каннибализма и других жестоких обычаев показывает, что человечество способно в короткие сроки (по меркам эволюции) пройти огромный путь — от ритуального людоедства до «законов гуманизма». Множество культурных традиций, религий, государственных институтов и просветительских проектов совместно создали современную картину мира, где «человек не может быть пищей, рабом или невольной игрушкой».

Что часто происходит на индивидуальных сеансах по Методу Базарова?

Помимо структуризации мотивационной энергии, работы с коллективным бессознательным, мы вытаскиваем «теневые слои» человеческой психики, чтобы вся энергия, которая тратится на подавление, шла на полезные для человека деятельности. Древнейшие и самые вытесненные табу с глубинах человеческой психики – это даже не запреты на насилие и сексуальность, а его ключевые подвиды – запреты на инцест и каннибализм. При осознанной работе и принятии этого в себе мы находим самые этичные и эффективные форматы сублимации каннибализма (чаще всего связанные с интеграцией знаний, обучении через символическое «поедание» учителей и другие практики, к каждому находим индивидуальных подход).

Работа с запретом на инцест и каннибализм и этичное направление силы глубинных ущемленных аффектов на пользу себе и обществу – важные части метода Райха по Миразизу Базарову.

Мы, люди XXI века, на генетическом и культурном уровне остаёмся наследниками всех этих сложных этапов истории. Наш разум, язык, социальные институты — результат сочетания инстинктов и цивилизующих норм, которые прошли сквозь тысячелетия (а во многих случаях — через столетия или даже десятилетия). Понимая и принимая эту непростую правду, мы можем более осознанно относиться к прошлому и, что не менее важно, бережнее строить будущее, в котором принципы гуманизма и безопасности сохранятся для новых поколений.

• Б. Ф. Поршнев. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии).
• Ллойд деМос. Психоистория (анализ воспитания детей и его роли в эволюции общества).
• Классические тексты по эволюции: труды Ч. Дарвина, Ж.-Б. Ламарка, а также современные популяционные исследования.

Важно: Вся представленная информация — лишь срез научных гипотез и исторических сведений; некоторые аспекты (особенно о конкретных датировках или реконструкциях) до сих пор остаются спорными среди учёных. Однако общий вывод един: человечество прошло удивительно короткий путь от архаичных форм насилия до формальной кодификации прав и свобод человека. И история борьбы с каннибализмом — один из самых ярких примеров этой эволюции.